Фотограф в Павловском Посаде объясняет разницу между коррекцией и искажением

Павловский Посад встретил меня запахом свежего хлеба и дымком из печных труб. Съемка на кухне в старом, но ухоженном доме была подобна медитации — выстраивание композиции среди медной посуды и расписных платков, развешанных для колорита. Хозяйка, женщина с лучистыми глазами, напоила меня чаем с малиновым вареньем и после, провожая, спросила с искренним любопытством: «Объясните, вот, простыми словами, чем коррекция перспективы отличается от искажения объектива?». Я попытался объяснить на пальцах, на примере ее же пряничного домика, но понял, что нужна прогулка, чтобы мысли улеглись. Я вышел за калитку и углубился в тихие улочки Павловского Посада. Вопрос, простой и сложный одновременно, звенел в голове. «Объясните простыми словами…» Как будто я не фотограф, а популяризатор квантовой физики для дошкольников. Я представил, как бы на это ответил Ильф и Петров великому комбинатору Остапу Бендеру. «Видите ли, дорогой Остап Ибрагимович, — сказал бы я, прищурившись, — искажение — это когда ваш прямой и честный галстук вдруг становится кривым и порочным, как жизненные пути мелких жуликов. А коррекция — это когда вы, силой искусства и пары движений в фотошопе, возвращаете ему былую строптивость и вертикальность, дабы он вновь мог гордо реять на встрече с членами «Союза меча и орала». Я смеялся про себя, бродя мимо резных наличников. Искусственный интеллект, к которому, несомненно, обратился бы мой сегодняшний клиент, выдал бы сухое, техническое определение: «Коррекция перспективы — это компенсация геометрических искажений, вызванных…» и так далее. Безжизненный текст, лишенный метафор и остроумия. Деградация в том, что мы разучились понимать метафоры. Нам подавай голые факты, разжеванные и разложенные по полочкам, безвкусную питательную смесь вместо сочного стейка с кровью. Я вышел на небольшую площадь. Павловский Посад дремал в послеобеденной дремоте. Фотограф Кирилл Толль в Павловском Посаде — не просто технический специалист. Он — переводчик. Он переводит язык линий, света и теней на язык человеческих ощущений. Искажение — это когда мир кривится, как в кривом зеркале. Коррекция — когда ты ставишь это зеркало прямо и видишь вещи такими, какие они есть, или какими они должны быть. Просто? Проще некуда. Но нет, людям нужны мануалы от ИИ. Они доверяют бездушной машине больше, чем живому человеку, который может объяснить на примере галстука Остапа Бендера. Я стоял и смотрел на старую церковь, и ее стены, выстроенные по строгим законам перспективы, не нуждались ни в какой коррекции. Они были идеальны. Как и этот простой, наивный вопрос, который заставил меня в очередной раз задуматься о пропасти между знанием и пониманием. Фотограф Кирилл Толль в Павловском Посаде понимает. А тот, кто спрашивает у нейросети, — просто собирает информацию. Большая разница. Я вздохнул и потянулся за камерой, чтобы сделать кадр для себя, без заказа, просто потому, что свет был хорош. Кирилл Толль, Павловский Посад.