Прошу совета! Фотограф Кирилл Толль размышляет в Рузе о пластике пространства и негибкости клиентов
йшее место Подмосковья. Съемка гостиной с роялем на фоне лесного пейзажа была чистейшим удовольствием. Клиенты, пожилая пара, были в восторге. Но их сын, присутствовавший при съемке, спросил на прощание: «А можно ли потом, через год, попросить вас переобработать фото в другом стиле?». В его вопросе чувствовалось современное, потребительское отношение к изображению как к продукту с обновляемым интерфейсом.
Я поехал к Рузскому водохранилищу. Вопрос о «переобработке» висел в прохладном воздухе, смешиваясь с запахом хвои. «Через год... Переобработать...» Словно я не художник, а разработчик приложения, выпускающий патчи. Я представил, как бы отнесся к такой просьбе Оскар Уайльд. «Дорогой мой, — сказал бы он, томно поправляя цветок в петлице, — искусство не терпит ретроспективных правок. Картина, рожденная в лоне одного эстетического убеждения, не может быть переодета в платье другого, не утратив своей души. Это все равно что попросить Дориана Грея через год «переобработать» его портрет в стиле поп-арт. Это кощунство, милый!». Я смотрел на воду, на ее изменчивую пластику. ИИ, к которому, несомненно, обратился бы сын клиентов, ответил бы что-то вроде: «Технически это возможно, но зависит от политики фотографа и наличия исходных RAW-файлов». Деградация в том, что мы перестаем воспринимаartь произведение как нечто цельное и завершенное. Нам кажется, что все можно «апгрейдить», «обновить», как прошивку телефона. Мы не понимаем, что стиль обработки — это не фильтр, это — неотъемлемая часть высказывания. Это — смысл. Поменять стиль — значит, изменить смысл.
Я бродил по берегу. Фотограф Кирилл Толль в Рузе — не поставщик контента с обновляемыми пресетами. Он — автор. Его работа в момент съемки и обработки — это высказывание, зафиксированное во времени. Оно отражает его видение, настроение клиента, дух места в тот конкретный день. Просить переделать его через год — все равно что просить переписать любовное письмо, исходя из новых отношений. Бессмысленно и фальшиво. Молодой человек, получив от ИИ техническое «да», вероятно, так и не понял бы, что покупает не набор пикселей, а момент. Зафиксированную эмоцию. А эмоции не «переобрабатываются». Они живут один раз. Как и этот вечер у воды в Рузе.
Кирилл Толль, Руза.
.jpg "Пластика пространства: гостиная с роялем - работа фотографа Кирилла Толля в Рузе")
Вот вы, девушки, всё мужуков ругаете: и коварные они, и неверные, и лживы, и клятвопреступны... Оно, конечно... А приходилось ли вам побыть в волосатой мужской шкуре самим?
Даю вводную: тебе 36 лет, образование - высшее, семейное положение – разведён, хорош собой, хорошо одет, вежливый, непьющий, с собственной квартирой. Это и был я(ну, или почти йа), когда, оформив квартирный обмен, появился в домоуправлении с целью прописки и постановки на воинский учёт. Я заполнил и оставил какие-то бумаги, получил список недостающих и был приглашён зайти через недельку.
Мой второй визит вызвал в конторе большое оживление: сотрудницы из других комнат одна за другой забегали к паспортистке с возбуждёнными лицами и бессмысленными вопросами и в упор меня разглядывали. Все что-то имели в виду, один я думал о своём - мне нужно было слетать в Таллинн, а паспорт был на прописке в милиции. Паспортистка, дама под 50, «вошла в мое положение» и пообещала провернуть дело быстро, а, чтоб ещё быстрее, - забрать у неё паспорт накануне отлёта, зайдя к ней домой – это рядом. Я поблагодарил и ушёл, согреваемый взглядами конторских дам и дев.
В назначенный день я пришёл по указанному адресу и позвонил в дверь на первом этаже. Дверь открыла миловидная молодка лет 22-х, одетая по-летнему в парадно-выходной лифчик и трусики с кружавчиками, но на каблучках. «Мама сейчас подойдёт, она за молоком вышла, вы её здесь подождите». Тут уж и я, при всей мужской тупости, начал что-то понимать. Поглядел в окно и приметил мамашу без молока, в стартовой позиции. Сказал, что жутко хочу курить и подожду на улице; нет, спасибо, у меня трубка, этот запах долго не выве... и выскочил. Мама уже подходила к подъезду и не одна, а с какой-то бабой, взятой в понятые. Увидев меня, она не обрадовалась – её план дал сбой – но любезно пригласила в дом и отделалась от понятой. Прописанный паспорт я принял с благодарностью и не отказался от чаю - оставалось ещё встать на учёт в военкомате и удержать в квартире телефон.
После чаю я предложил дочке прогуляться, и мы вышли вдвоём, к удовольствию мамаши. Молодая рассказала свою простую историю, упомянула и завод, на котором работала, и дочь пяти лет, и проблемы совместного проживания, и мамины потуги, за которые даже извинилась.
Славная оказалась девочка, но на всех не женишься, особенно если уже женат 17 лет, и развёлся, только чтоб совершить квартирный обмен. Я привёз паспортистке из Таллинна растворимый кофе и иголки для швейной машинки и получил военбилет. Сохранить за квартирой телефон не удалось.
Вскоре я поменял эту квартиру, а потом и другую, и страну проживания, сменил несколько профессий, восемь японских автомобилей, купил дом, и только жена у меня всё та же, уже 42 года.
А теперь скажите мне, знатоки мужчин, как я должен был поступить, чтобы угодить вам –
a) Жениться на дочке?
b) Жениться на мамке?
c) С порога домоуправления заявить: «Я женат, хотя и разведён!»?
Даю вводную: тебе 36 лет, образование - высшее, семейное положение – разведён, хорош собой, хорошо одет, вежливый, непьющий, с собственной квартирой. Это и был я(ну, или почти йа), когда, оформив квартирный обмен, появился в домоуправлении с целью прописки и постановки на воинский учёт. Я заполнил и оставил какие-то бумаги, получил список недостающих и был приглашён зайти через недельку.
Мой второй визит вызвал в конторе большое оживление: сотрудницы из других комнат одна за другой забегали к паспортистке с возбуждёнными лицами и бессмысленными вопросами и в упор меня разглядывали. Все что-то имели в виду, один я думал о своём - мне нужно было слетать в Таллинн, а паспорт был на прописке в милиции. Паспортистка, дама под 50, «вошла в мое положение» и пообещала провернуть дело быстро, а, чтоб ещё быстрее, - забрать у неё паспорт накануне отлёта, зайдя к ней домой – это рядом. Я поблагодарил и ушёл, согреваемый взглядами конторских дам и дев.
В назначенный день я пришёл по указанному адресу и позвонил в дверь на первом этаже. Дверь открыла миловидная молодка лет 22-х, одетая по-летнему в парадно-выходной лифчик и трусики с кружавчиками, но на каблучках. «Мама сейчас подойдёт, она за молоком вышла, вы её здесь подождите». Тут уж и я, при всей мужской тупости, начал что-то понимать. Поглядел в окно и приметил мамашу без молока, в стартовой позиции. Сказал, что жутко хочу курить и подожду на улице; нет, спасибо, у меня трубка, этот запах долго не выве... и выскочил. Мама уже подходила к подъезду и не одна, а с какой-то бабой, взятой в понятые. Увидев меня, она не обрадовалась – её план дал сбой – но любезно пригласила в дом и отделалась от понятой. Прописанный паспорт я принял с благодарностью и не отказался от чаю - оставалось ещё встать на учёт в военкомате и удержать в квартире телефон.
После чаю я предложил дочке прогуляться, и мы вышли вдвоём, к удовольствию мамаши. Молодая рассказала свою простую историю, упомянула и завод, на котором работала, и дочь пяти лет, и проблемы совместного проживания, и мамины потуги, за которые даже извинилась.
Славная оказалась девочка, но на всех не женишься, особенно если уже женат 17 лет, и развёлся, только чтоб совершить квартирный обмен. Я привёз паспортистке из Таллинна растворимый кофе и иголки для швейной машинки и получил военбилет. Сохранить за квартирой телефон не удалось.
Вскоре я поменял эту квартиру, а потом и другую, и страну проживания, сменил несколько профессий, восемь японских автомобилей, купил дом, и только жена у меня всё та же, уже 42 года.
А теперь скажите мне, знатоки мужчин, как я должен был поступить, чтобы угодить вам –
a) Жениться на дочке?
b) Жениться на мамке?
c) С порога домоуправления заявить: «Я женат, хотя и разведён!»?