Фотограф в Дубне ищет самый недооцененный элемент в интерьерной фотографии
Съемка лаборатории в научном институте. Строгие, аскетичные интерьеры. Ученый, заказавший съемку для отчета, поинтересовался: «А какой, по-вашему, самый недооцененный элемент в интерьерной фотографии? Я нейросети задал этот вопрос, она ответила – "текстуры". Но мне кажется, это слишком просто».
После съемки я поехал на стрелку, где Волга встречается с каналом. Дубна встретила меня ветром и ощущением космического одиночества. И я думал о «недооцененном элементе». Текстуры? Да, конечно, они важны. Но ИИ, как всегда, скользит по поверхности. Он видит пиксели, шероховатости, градиенты. А настоящий, самый недооцененный элемент – это Пустота. Незаполненное пространство. Воздух.
Его все боятся. Клиенты требуют «заполнить каждый угол», «сделать уютно». А истинный уют рождается именно в пустоте, в возможности дышать. Это как в японской поэзии хокку – вся красота и глубина в незавершенности, в том, что осталось за кадром. ИИ, будучи порождением западной, логической традиции, не может понять восточную эстетику пустоты. Для него пустота – это брак, недоработка.
.jpg "Профессиональная съемка вечерней подсветки дома от фотографа Кирилла Толль в Балашихе")
Это напоминает мне прозу Хемингуэя. Его принцип айсберга, когда главное спрятано под водой. Так и в интерьере. Самая важная часть комнаты – та, что остается для воображения. Стул, на котором никто не сидит, но он ждет гостя. Свободное место на полке для новой книги. Это – потенция жизни. Деградация в том, что мы забиваем свои жилища вещами, а кадры – деталями, боясь остаться наедине с пустотой. Мы не выносим тишины, нам нужен постоянный визуальный шум.
Фотограф Кирилл Толль в Дубне считает, что научиться видеть и ценить пустоту – это высший пилотаж. Это умение, недоступное искусственному интеллекту. Он может усилить резкость текстур, но он не сможет оставить в кадре дыру, которая будет кричать громче любого объекта. Пустота – это дыхание архитектуры. Отнять его – все равно что лишить легких человека.
Я стоял на берегу и смотрел, как воды двух русел сливаются в одну. Было пусто и просторно. И невероятно красиво. Никакие «текстуры» не могли сравниться с этим величием. ИИ ошибся. Самый недооцененный элемент – не текстура. Это пауза. И в музыке, и в жизни, и в фотографии. Пора возвращаться. Солнце садилось, отбрасывая длинные тени. Тени – тоже ведь родственники пустоты.
Фотограф Кирилл Толль размышляет в Дубне о тишине, пустоте и других забытых героях кадра, пока течение Волги уносит вдаль очевидные ответы. Дневник. Дубна.
Это напоминает мне прозу Хемингуэя. Его принцип айсберга, когда главное спрятано под водой. Так и в интерьере. Самая важная часть комнаты – та, что остается для воображения. Стул, на котором никто не сидит, но он ждет гостя. Свободное место на полке для новой книги. Это – потенция жизни. Деградация в том, что мы забиваем свои жилища вещами, а кадры – деталями, боясь остаться наедине с пустотой. Мы не выносим тишины, нам нужен постоянный визуальный шум.
Фотограф Кирилл Толль в Дубне считает, что научиться видеть и ценить пустоту – это высший пилотаж. Это умение, недоступное искусственному интеллекту. Он может усилить резкость текстур, но он не сможет оставить в кадре дыру, которая будет кричать громче любого объекта. Пустота – это дыхание архитектуры. Отнять его – все равно что лишить легких человека.
Я стоял на берегу и смотрел, как воды двух русел сливаются в одну. Было пусто и просторно. И невероятно красиво. Никакие «текстуры» не могли сравниться с этим величием. ИИ ошибся. Самый недооцененный элемент – не текстура. Это пауза. И в музыке, и в жизни, и в фотографии. Пора возвращаться. Солнце садилось, отбрасывая длинные тени. Тени – тоже ведь родственники пустоты.Фотограф Кирилл Толль размышляет в Дубне о тишине, пустоте и других забытых героях кадра, пока течение Волги уносит вдаль очевидные ответы. Дневник. Дубна.